Кирилловские частушки 1922 г.

И.А. Смирнов, зам. директора по научной работе

В начале XXI века в отдел письменных источников музея-заповедника от Т.В. Церковницкой, жительницы города Кириллова, через заведующую отделом истории музея Л.И. Глызину поступило шесть пожелтевших от времени страничек с записанными на них частушками. Записи сделаны фиолетовыми чернилами. Почерк мелкий, но разборчивый. Текст угасает, две страницы уже не читаются. Частушки собраны в 1922 году учениками Кирилловской школы 2 ступени. Это уже не первое поступление в музей частушек. В 1997 году доктор химических наук Э.Г. Раков передал в музей рукописный частушечник 1925 года, долгое время хранившийся в доме его отца - Григория Ивановича Ракова, уроженца д. Кабачино Кирилловского уезда. На 172 страницах этого сборника представлено 1075 частушек, записанных в Череповецком и Кирилловском уездах. Их записали студенты Череповецкого педагогического техникума - члены краеведческого кружка и, возможно, уроженцы Кирилловского уезда.

Частушка как один из наиболее популярных жанров устного народного творчества появилась в России во второй половине XIX века. Она пришла на смену песням, былинам, сказкам, которыми был так знаменит Белозерский край. Первые 152 кирилловские частушки собрали 100 лет назад братья Б.М. и Ю.М. Соколовы. Знаменитая исследовательница русского фольклора Е. Линева, тоже побывавшая в 1909 году в Кирилловском уезде, отметила угасание старинной песни и приход ей на смену частушек, «которые... распеваются всеми, кончая маленькими детьми, только что выучившимися говорить, лет с 3-4-х».

Частушки создавались, в основном в молодежной, особенно восприимчивой ко всему новому, среде. В связи с этим в них находили отражение многие жизненные явления: любовь, разлука, измена, война, революция, голод, разруха, смена общественного строя.

Даже беглый анализ частушек 1922 года показывает, что большинство их создано в женской среде. В них больше искренности, настроения, поэзии, чувства и смысла. Они рассказывают о девичьей и замужней жизни. В частушках, составленных парнями, преобладающими направлениями являлись хулиганские мотивы, отклики на политические и экономические преобразования в стране: советы, коммунисты, комсомольцы, выборы, продразверстка, продовольственный налог, реквизиции и т.п. Переход в 1921 году к НЭПу (новой экономической политике) привел к некоторой демократизации в стране, появились условия для критики ошибок, промахов, грубых извращений в практической деятельности органов советской власти. Этим объясняется большое количество в подборке частушек с критикой Ленина, Троцкого, Зиновьева. К 1924 году процесс демократизации в стране был свернут, началась эпоха политических репрессий. Исполнять, записывать, хранить политические частушки стало очень опасно. Не случайно в рукописном сборнике 1925 года две страницы с записанными на эту тему частушками были вырезаны в 1930-годы.

Частушки, записанные в 1922 году, располагаются в две строки, хотя более привычный вариант 4-строчный, исполняемый под пляску и игру на гармони или баяне. В публикации сохранен авторский вариант.

 

Частушки подготовлены к печати А.В. Смирновой и М.Л. Тюлютиной

 

Собрано учениками школы 2 ступени в 1922 году

 

Полюбила Шурочку за белую тужурочку,

Тужурка износилася - вся любовь решилася.

 

Раз я в прачечной стирала - появился домовой,

Не стерпело мое сердце - ошарашила метлой.

 

В красоте-то я своей оченно уверена,

Если Троцкий не возьмет, выйду за Чичерина.

 

У меня милого два, оба и Панюшки,

Променяла бы я их за две налитушки.

 

У кого миленка нет - заявляйте в Комитет,

Еси в Бозине Тереха, продают его на хлеб.

 

Запрягу я кошку в ложку, а собаку - в тарантас.

Повезу свою милашечку в Кириллов на показ.

 

Я у тяти попросила лакированных калош.

Он принес мне трои лапти, выбирай, которы хошь.

 

Мой миленочек хворает - по мякушке в рот пихает,

По ушату воды пьет, его холера не берет.

 

Меня сватали сваты самые богатые,

Говорят, скотины много: два кота горбатые.

 

Моя милая красива, как цветочек аленький.

Тридцать три рогульки съела, каравайчик маленький.

 

Моя милая красива, только носик короток,

Девять курочек усядется, десятый петушок.

 

Девки, ой! Девки, ой! Я попудрилась мукой.

Что за леший за такой, не подходит никакой!

 

На горушке на крутой стоит ведерочко с водой,

Девки ноги вымыли, ребята воду выпили.

Я на печке молотила, на лежанке веяла,

На полу меру забыла, голенищем меряла.

 

Я на свадьбе была - все посвистывала,

Нижню юбку потеряла, не разыскивала.

 

У меня на сарафане топоры-топорики,

Меня в этом сарафане любят зимогорики.

 

Я сидела на окошке, едет миленький на кошке,

Обожди, оболокусь, за тобой поволокусь.

 

У меня на сарафане петушок да курочка,

Ко мне милый не приходит, думает, что дурочка.

 

Милый Коля дровца колет, Коля в клеточку кладет,

Коля Шурку поджидает, скоро Шурочка придет.

 

Я хожу, хожу по городу: «Скажи, городовой,

На котором пароходике уехал дорогой?»

 

Не ходи, милой, по полу, не ломай в калошах ног,

Я тебя забыла скоро, ты забыть меня не мог.

 

У милого поговорка «Ничего подобного»,

Где же девушке любить такого благородного.

 

От чего часы не ходят? Гиря до полу дошла.

У меня сестра родная самоходочкой ушла.

 

Пароход идет, Игоша, из-за белого мыса,

Коля в беленькой рубашечке стоит у колеса.

 

Чаю, чаю накачаю, кофею нагрохаю,

Повезут меня в солдаты - заревлю, заохаю.

 

Я надену бело платье и поеду за водой,

Попадет милой на встречу - оболью его водой.

 

Я умру, меня положат во тесовый во гробок,

Придет миленькой, поплачет у моих холодных ног.

 

Не последнее ли лето, не последний ли я час

В поле выдергала травушку, родители, у вас?

Шел я полем, видел горе: косит милая моя.

Я сказал ей: «Бог на помочь», а она заплакала.

 

Хорошо бы рожку жать - надо снопики вязать.

Хорошо бы выйти замуж - надо мужа уважать.

 

Маменька ругается, что платок марается,

Она не догадается, что милый утирается.

 

Я сидела на комоде, шила юбочку по моде,

Белого, зеленого, милого дареного.

 

Ставь-ка, мама, самовар, станови на печку,

Пусть без уголья кипит, не лучше ль сердечку?

 

Я умру - не красьте гробика: … все одно,

На поминки позовите дорогого моего.

 

Голубая кофточка в воде не полиняй.

Дорогой, на супостаточку меня не променяй!

 

Погляди, милой, на небо, после неба на меня.

Как на небе тучи ходят, так сердечко - у меня.

 

У мня милой - комсомолец, и мене-то чин дадут,

Скоро сделают собранье - делегаткой назовут.

 

Дорогие-то родители богатую берут,

Не светлее будет дома, не два солнышка взойдут.

 

Не от чаю потемнела моя чашка чайная,

Меня дома замечают, что хожу печальная.

 

В сыроваренку ходила, аппарат вертела,

Дай-ко, миленький, платочек - вся перепотела.

 

Я, отчаянна башка, не хожу без камешка,

Меня в Сибири дожидают - шьют рубашку из мешка.

 

Я, отчаянна головушка, ничем не дорожу,

Мине голову проломят, я платочком завяжу.

 

Сапоги у меня худые, мине Ленин подарил,

Я при старом Николашке лакированы носил.

Ленин Троцкого спросил: «Где кусочков напросил?».

Троцкий Ленину в ответ: «Ничего в котомке нет».

 

Троцкий Ленину сказал: «Пойдем, плешивый, на базар,

Купим лошадь карюю, накормим пролетарию».

 

Сидит Троцкий на березе, сидит Ленин на ели.

До чего они, прохвосты, всю Россию довели!

 

Едет Ленин на телеге, и телега - на боку.

Ты куда, плешивый, едешь? Ликвидировать муку.

 

Едет Ленин на телеге, и телега без колес.

Ты куда, плешивый, едешь? Ликвидировать овес.

 

Ленин лыко собирает, Троцкий лапотки плетет,

А Зиновьев забирает, на базаре продает.

 

Нет ни сена, нет ни хлеба, нет ни белые муки,

До чего довоевали коммунисты-дураки.

 

При царе при Николашке ели белые олашки,

А Советов дождались - и конины нажрались.

 

При царе при Николашке ели белые олашки,

А как пришла советска власть - насилу выср…ся вчерась.

 

Коммунисты, коммунисты, партия большевиков,

Всю мякину переели, напекли моховиков.

 

Коммунисты, коммунисты, коммунисты-дураки,

Чечевицей накормили - с ж… съехали портки.

 

Нонче деньги все бумажки, на бумажке - молоток.

Ходит Ленин без рубашки, а Зиновьев - без порток.

 

Я на бочке сижу - выскочила мышка.

Скоро белые придут - коммунистам крышка.

 

В коммунисты записались, красный бантик на груди.

Это право переменится, повесят за ноги.